Покаяние александра яковлева. Хамово проклятие фонда «Демократия В них заключенные

Этот фонд был основан Александром Николаевичем Яковлевым, выдающимся соратником М.С. Горбачева, убеждённым сторонником демократического преобразования России, ещё в 1993-ем году. Пока он был жив и поддерживал фонд «Демократия», тот, можно сказать, процветал, концентрируя усилия на исследованиях истории репрессий в Советской России. Он также привлекал зарубежную помощь, сотрудничая с иностранными университетами и общественными организациями. Но в 2017 г., когда появилась опасность стать иностранным агентом, фонд прекратил привлекать средства из-за рубежа. После этого «Демократия» ещё получала помощь от Ельцинского центра, уже совсем недавно - от фонда Кудрина. А не так давно вышел срок бесплатной аренды помещения, выданной ещё Ельциным на 25 лет. Наконец, на прошлой неделе, «Демократия» объявила о своём закрытии.

Признаюсь, до этого я ничего не знал о фонде «Демократия». Узнал только по поводу закрытия. Но, честно говоря, был этим крайне расстроен. Неужели нам больше не нужен этот фонд.

Когда-то, работая над проблемой рыночных преобразований в 90-х годах, я был искренне убежден, что для успеха этих преобразований они должны иметь две стороны: 1) переход от плановой к рыночной экономике; 2) от административно-командной политической системы - к демократии. Первой и более важной я считал рыночную экономику. Признать, и сейчас так считаю. Но я также признавал важность демократии и необходимость её для эффективного развития рыночной экономики.

Сейчас рыночная экономика есть, хотя и не слишком эффективная. С демократией так получалось, что более или менее полное её функционирование проявилось в 1991-93 годах, когда шла борьба между президентом Ельциным и демократическим меньшинством Съезда народных депутатов и его не слишком уж демократическим большинством. Как известно, эта борьба закончилась после роспуска Съезда президентом Ельциным в сентябре 1993-го года, схваткой 3-4 октября, референдумом по Новой Конституции 1993-го года, поныне действующей, хотя и с рядом изменений, и выборами Государственной Думы по этой Конституции.

После этого в России установился политический режим, как я бы сказал «дефектной демократии» (в терминах В. Меркеля и А. Круассана), который просуществовал до 2000-го года.

Затем у нас установился при почти той же Конституции режим более близкий к авторитаризму. Его развитие к настоящему времени, особенно после 2012-2014 гг., когда упали темпы роста экономики, свидетельствует о потребности в переменах. По моему мнению, прежде всего, пусть в постепенных, но демократических реформах, в экономической и политической конкуренции.

И в это время закрывается фонд «Демократия», детище одного из самых выдающихся русских демократов ХХ века А. Н. Яковлева. Что-то есть в этом алогичное.

Мне бы хотелось возрождения «Демократии», может быть в другой форме, но как общественного института, продолжающего прежний опыт и разворачивающего новые формы работы, именно в развитии демократии, обеспечивающего сосуществование разных взглядов и их работу в управлении страной. Пусть будут маленькие взносы, но много членов организации, основанной А. Н. Яковлевым. Давайте подумаем над этим.

До встречи,
Евгений Ясин

Прекратил работу международный фонд «Демократия», созданный в 1993 году бывшим членом политбюро, одним из идеологов перестройки Александром Яковлевым. Фонд публиковал сборники уникальных советских документов. Организация закрывается из-за отсутствия средств: «Демократия» отказалась от иностранного финансирования, «чтобы не считаться агентом». Сотрудники уже полгода работали без зарплаты, но последней каплей стало окончание срока бесплатной аренды помещения, которое предоставил фонду еще президент Борис Ельцин.
О закрытии фонда “Ъ” рассказала его президент Наталия Ушацкая. «К сожалению, у нас не получилось найти постоянные источники финансирования,— сказал она.— Сейчас фонд находится в состоянии ликвидации. Мы уже вынуждены отказывать авторам, которые планировали напечататься у нас».

Международный фонд «Демократия» был создан в 1993 году по инициативе экс-члена политбюро ЦК КПСС, академика РАН Александра Яковлева. По его замыслу фонд должен был выявлять неизвестные документы по истории России. Одним из главных направлений был поиск документов о сталинских репрессиях и деятельности ВЧК—ОГПУ—НКВД—КГБ. Материалы публиковались в книжной серии «Россия. ХХ век» и одноименном альманахе — в общей сложности вышло более ста томов.

По словам Наталии Ушацкой, фонд зарабатывал на госзаданиях, в частности выполняя работы для Росархива. Однако основное финансирование он получал в виде грантов и совместных проектов с зарубежными фондами и университетами. «После того как в 2012 году был принят закон об иностранных агентах, мы были вынуждены отказаться от таких средств,— сказала Наталия Ушацкая.— Разумеется, мы не хотели, чтобы нас называли агентами». Получить аналогичное финансирование внутри страны историкам не удалось: «Мы пять раз отправляли заявки на президентский грант, но не получили его. Раньше нам большую помощь оказывал Фонд Ельцина, но недавно и они сократили грантовые программы». Последние полгода сотрудники фонда не получали зарплату, но необратимой ситуация стала из-за проблем с арендой, говорит директор. «В 1993 году Борис Ельцин распорядился передать фонду помещение на Малой Грузинской на 25 лет. Этот срок истек, и к нашим проблемам прибавились затраты на помещение. Их мы уже не потянем и вынуждены закрыть фонд»,— сказала Наталия Ушацкая. Отметим, что в распоряжении первого президента РФ говорится об «одобрительном отношении к созданию фонда», а также предписывается «правительству, министерствам и ведомствам, органам исполнительной власти Москвы и Санкт-Петербурга оказывать международному фонду "Демократия" содействие».
https://www.kommersant.ru/doc/3628765

Публикации фонда.

Иван Подкопаев

Тверской суд Москвы назначил три года колонии 25-летнему технику Ивану Подкопаеву по обвинению в применении насилия к представителю власти (часть 1 статьи 318 УК). По версии следствия, Подкопаев распылил перцовый газ в сторону сотрудников Росгвардии во время акции 27 июля в центре Москвы.

Подкопаев провел восемь суток под административным арестом, а после освобождения его задержали как подозреваемого по "московскому делу". Согласно материалам дела, после задержания у Подкопаева в рюкзаке нашли плакат, нож, противогаз, флягу и молоток. Сам обвиняемый говорил, что "содержимое рюкзака предназначено для хозяйственных целей".

Подкопаев признал вину и попросил суд рассмотреть его дело в особом порядке, то есть без исследования доказательств. Потерпевшие на рассмотрение дела не пришли. "Произошел случай, который забыть трудно. Он дежурил на вахте и загорелась постройка, где находился вахтенный офицер. Благодаря тому, что он и еще несколько парней находились на корабле, они помогли ему спастись", – рассказывал отец Подкопаева о службе сына в армии. Прокурор просил назначить для обвиняемого три года и четыре месяца колонии.

"Какие основания применять самое строгое наказание? Ваша честь, я не знаю. Почему сразу лишение свободы человеку, который первый раз в жизни оступился и искренне раскаивается? Еще раз повторяю: абсолютная белая, чистая жизнь до того момента. Я понимаю, что здесь оправдательного приговора не может быть. Я прошу применить к моему подзащитному штраф или принудительные работы", – отмечал адвокат Николай Фомин.

"У меня не было цели причинить вред сотрудникам правоохранительных органов. Так получилось, что среди этих сотрудников были мои ровесники, ребята, срочники, которым я тоже когда-то был. Я искренне извиняюсь перед ними, просто так получилось, что мы оказались по разные стороны. Единственное, что спровоцировало мои действия, было то, что они взяли металлическое ограждение [и начали давить им] на людей, среди которых были женщины и пожилые люди", – говорил в последнем слове сам Подкопаев.

Данил Беглец

Во вторник, 3 сентября, ​Тверской суд Москвы также приговорил к двум годам колонии 25-летнего предпринимателя Данила Беглеца, передает корреспондент РС из зала суда. Беглеца признали виновным в применении насилия к полицейскому (часть 1 статьи 318 УК) во время акции 27 июля за допуск независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму. По версии СКР, Беглец потянул за руку полицейского, который задерживал протестующих. Подсудимый признал вину, дело рассматривалось в особом порядке.

Беглеца первый раз задержали в день акции. По его словам, он оказался случайно в центре Москвы и не мог покинуть место акции, поскольку попал в оцепление. Он шел на рабочую встречу, когда увидел, что у одного из задержанных выпали наушники. Он поднял их и попытался вернуть, но сам оказался в автозаке. После беседы с сотрудницей СКР Беглеца отпустили из ОВД с административным протоколом. Спустя две недели Следственный комитет объявил о его задержании, утверждая, что Беглец был в розыске. Обвиняемый настаивал, что не скрывался и повесток не получал.

Беглеца также обвиняли в участии в «массовых беспорядках», но позже следствие отказалось от этой статьи. На предварительном заседании он признал вину и попросил суд рассмотреть его дело в особом порядке - без исследования доказательств и допроса свидетелей. Потерпевший, командир отделения взвода Росгвардии Никитин, на заседание суда не пришел.

"У нас совместный проект по производству кроватей, - рассказывал в суде свидетель Аксютин, партнер Беглеца по бизнесу. - Когда выбирал себе компаньона, познакомился и Данилом и до сих пор претензий не имею. Добрый, открытый, иногда чересчур, потому что помогает людям, которым не всегда надо помогать".

"Он нужен сыну и детям очень. Сыну два годика. Я вчера у них была. Он все время зовет папу. Он с детства мне много помогал. Я рано осталась без мамы. Он с малых лет все для меня делал. У меня уходит здоровье. А он моя правая рука. Он рос без отца, а его дети не должны расти без отца", - говорила в суде мама обвиняемого.

"При назначении прошу учась характер, общественную опасность и данные о личности Беглеца. Он привлекается к ответственности впервые, совершил преступление средней тяжести, на учeте не состоит, работает, имеет положительные характеристики. Конечно же, прошу суд учесть, что у Беглеца на иждивении гражданская супруга и двое малолетних детей, несмотря на то что отцовство одного их них не установлено. Преступление является двуобьектным. Первым является порядок управления. Поэтому загладить причиненный вред порядку управления участием в акции, я считаю, что невозможно. Поэтому я возражаю против прекращения дела", - отмечала прокурор. Она просила назначить для Беглеца три года и два месяца колонии общего режима.

Адвокат настаивал на прекращении дела и судебном штрафе.

Двухтомник Александра Яковлева - второе, расширенное издание мемуаров «отца перестройки», менее года назад уже выходивших в вагриусовской серии «Мой XX век». На этот раз читатель, помимо основного текста, увидит то, ради чего копья ломались. В книгу включена солидная подборка документов: от выступления А.Яковлева на заседании Политбюро по поводу статьи "Не могу поступаться принципами" до письма В.В.Путину касательно аграрной реформы. Больше всего документов относится к 1990-1991 годам - всякий может сравнить собственные воспоминания и газетные статьи тех лет с тем, как на самом деле делалась политика. Конечно, в книгу включены в основном те документы, что объясняют и оправдывают поступки мемуариста, но тем они интереснее...

Воспоминания А.Н.Яковлева стоит читать параллельно с «Архипелагом ГУЛАГ» А.И.Солженицына. История России XX века приобретает в этом случае удивительную стереоскопичность. И та, и другая книга - обвинительный акт против советской системы. Но если «Архипелаг» говорит прежде всего о том, как советское государство уничтожало людей, то книга Яковлева посвящена тому, как система калечила души людей. В отличие от Солженицына, Яковлев не оставляет читателю ни надежд, ни иллюзий. Александр Исаевич, если отбросить частности, рассказывает в «Архипелаге» историю не столько террора, сколько Сопротивления. Александр Николаевич на примере собственной судьбы повествует, как в тоталитарно-террористическом государстве обычные люди умудрялись выжить и даже достичь степеней известных - в том случае, если не сопротивлялись.

Поэтому книга Яковлева - чтение куда более тягостное и неприятное. В известном смысле всякий, кто вступил в сознательную жизнь до перестройки, испытал то же, что и автор. Выбор-то был невелик: или вписываться в Систему, или оказаться на обочине жизни. Компромисс с собственной совестью был условием выживания. Торговаться можно было только о степени компромисса.

По Яковлеву, сердцевиной всей советской системы было двоевластие - двоевластие партии и карательных органов. Двоевластие держалось на страхе - карательные органы были всесильны, но идеологическую санкцию на расправу давала партия. Обе структуры жестко контролировали друг друга, обслуживая режим личной власти первого лица в государстве. Изначально - Сталина, который и придумал этот механизм (этакий отечественный вариант "системы сдержек и противовесов"), но после его смерти машина эволюционировала самостоятельно. И хотя ко временам застоя место Отца народов занимал узкий слой высшей партийной бюрократии, а методы стали менее бесчеловечными, суть не изменилась. По сути, советское общество держалось на принципе взаимного гарантированного уничтожения. Это подтверждает история августовского путча 1991 года. В интерпретации Яковлева, инициатива реванша вызрела в недрах КГБ, хотя выражал путч интересы «военно-партийной элиты». Сам же партийный аппарат находился к этому моменту в прострации, ибо в КПСС наметился раскол между «фундаменталистами» и «демократами». Фактически в последние несколько месяцев перед августом 1991 года спецслужбы пытались перехватить власть. Нарушение равновесия привело к катастрофе - страну взорвало изнутри.

Что же не сработало? Ведь, казалось бы, механизм террора в любой момент можно было запустить на полную катушку. Оказывается, люди. По какому-то недосмотру у них сохранился такой рудимент, как совесть. Двоевластие в сочетании с невыкорчеванной совестью закономерно вело к двоемыслию. Двоемыслие - это не когда говоришь одно, а делаешь другое. Двоемыслие - это когда думаешь одновременно прямо противоположное. Неотъемлемый признак советского человека, который, как убежден Яковлев, все же существовал. Может быть, самые сильные страницы книги - это рассказ о том, как из юного Саши Яковлева, вчерашнего фронтовика, творили этого советского человека. Творили просто и незамысловато: сначала сталинская стипендия. Потом облвоенкомат назначает его, еще студента, завкафедрой военно-физической подготовки. «А это все-таки уже не граммы, а килограммы сахара, масла, крупы, мяса» . Проходит еще немного времени - направление в Высшую партийную школу. После этого Яковлев становится уже завотделом обкома партии.

В итоге «мы, как и многие другие, ...были типичными советскими людьми, жертвами киселеобразной, но беспощадной ‘коллективизированной совести’ , - пишет Яковлев. - Брежнев был прав, когда говорил, что появилась новая общность людей - советский народ, то есть народ с коллективизированной совестью. Ибо большинству ничего не стоило аплодировать расстрелам, требовать смерти вчерашним закадычным друзьям собутыльникам...» А особенно тем, кто делал карьеру в условиях «партийно-чекистской клетки» . Чем дольше человек живет «в этом коллективном зверинце, тем все меньше замечает происходящие в нем самом перемены, пока, наконец, не начинает считать самого себя, свои взгляды, отношения, оценки вполне правильными и естественными. Постепенно они начинают совпадать с партийно-государственным мнением. Когда рабство оказывается для человека своим домом, человек перестает ощущать себя рабом. Именно так и происходило со всеми нами...» , - замечает Яковлев.

К чести Яковлева, он попытался вырваться из этого порочного круга. Все, что он делал и делает с середины восьмидесятых - попытка покаяния, стремление вырваться из оков. Сама книга, конечно, никакие не мемуары - скорее, политическое завещание еще действующего политика.

Том первый
Свобода - моя религия
О себе и отчем доме
Часть первая. Коренное неустройство
Глава первая. Петр Столыпин
Глава вторая. Февральская революция
Часть вторая. Октябрьская контрреволюция
Глава третья. Песнь ненависти и мести
Глава четвертая. Мировой пожар в крови
Глава пятая. Никита Хрущев
Глава шестая. Леонид Брежнев
Глава седьмая. Гельмут Коль долго смеялся
Часть третья. Реформация
Глава восьмая. Болото, покрытое ряской
Глава девятая. Омовение свободой
Глава десятая. Чужие дураки - смех, свои дураки - стыд
Глава одиннадцатая. Остановить Яковлева
Глава двенадцатая. Последний съезд КПСС
Глава тринацатая. Двоевластие
Глава четырнадцатая. "Вы сеете фашизм..."

Том второй
Глава пятнадцатая. Михаил Горбачев
Глава шестнадцатая. Теперь все смелые
Часть четвертая. Страна зыбучих песков
Глава семнадцатая. Бурно и сумбурно
Будущее уже было, прошлое еще будет

Приложения
Письмо В.Семичастного в ЦК КПСС
О съезде писателей в июне 1986 г.
Тезисы выступления А.Н.Яковлева на Политбюро
ЦК КПСС по поводу статьи в "Советской России" "Не могу поступаться принципами"
Из стенограммы Второго съезда народных депутатов СССР
Выступление А.Н.Яковлева на Пленуме ЦК КПСС
Из стенограммы XXVIII съезда КПСС
Из статьи "Ловушки для нашей демократии"
Письмо М.С. Горбачеву
Открытое письмо к общественности
Документы, связанные с исключением из КПСС
Открытое письмо "Об опасности реваншизма"
Выступление на митинге у здания Моссовета
Заявление старшего советника юстиции И.Шеховцова Генпрокурору РФ
Из стенограммы заседаний Конституционного суда по делу КПСС
Постановление о прекращении уголовного дела в отношении А.Н.Яковлева
Тезисы выступления (подготовлены по просьбе Б.Н.Ельцина и переданы ему 4 июля 1993 г)
Письмо Б.Н.Ельцину 2 июля 1993 г.
Письмо Б.Н.Ельцину 5 августа 1993 г.
Письмо Б.Н.Ельцину 5 марта 1994 г.
Письмо Б.Н.Ельцину 28 февраля 1996 г.
По поводу "Пакта о стратегическом компромиссе"
Письмо Б.Н.Ельцину 12 июня 1996 г.
Обращение к общественности (август 1996 г.)
Выступление на Конгрессе интеллигенции 17 декабря 1997 г.
Встряхнуть Россию, как коврик. Выступление на московской научно-практической конференции "Век отечественной социал-демократии" (к 100-летию Первого съезда РСДРП). 14 марта 1998 г.
Письмо В.В.Путину (апрель 2000 г.)
Выступление на митинге в День памяти репрессированных
Выступление на Конгрессе интеллигенции 23 ноября 2000 г.
Выступление на презентации первого издания книги "Омут памяти"